Рикардо Калванти - испанский офицер полиции высокого ранга был потрясен известием, полученным из Гиблалтара. Там приземлился самолет с маршалом Монтгомери, исполняющим функции заместителя командующего союзных войск, готовящихся к высадке в Европе. Немцы полагали, что действительным командующим является он, а не генерал Эзенхауер.
    Информацию о прилете Монтгомери передал надежный человек, работающий на английском военном аэродроме в Гиблалтаре, много лет сотрудничающий с разведкой III Рейха. Рикардо Кальванти был хорошо знаком с генералом и имел постоянный пропуск в крепость. Воспользовавшись этим он решил лично проверить известие.

Однако вернемся к началу. Однажды весенним пополуднем 1944 года к телефону был вызван доброволец армии США, поручик М.Е. Клифтон Джеймс по профессии актер. Звонил также актер, который предложил Клифтону принять участие в съемке фильма. Предложение удивило поручика, но он сразу же согласился. Прибыв на место встречи, Джеймс увидел там полковника Лестера. "Джеймс",- сказал Лестер, когда они остались одни,- "Вы не будете сниматься ни в каком фильме. Вы выбраны в качестве двойника генерала Монтгомери".

"Я знал о том, что похож на "Монти",- вспоминал потом Джеймс,- "однажды на старницах "Ньюс Кроникл" появилась моя фотография с подписью: "Ошибаетесь, его имя Клифтон Джеймс"".    План вторжения в Европу тогда уже был разработан в деталях. Нужно было симулировать, что генеральное наступление начнется союзниками совсем в другом месте. Для этого следовало послать командующего союзными войсками вторжения генерала Монтгомери, вернее его двойника совсем в другое место.

   Полковник Лестер и 2 его помощника, посвященные во все детали, касающиеся способа поведения Монти, начали натаску Джеймса. А вскоре он лично познакомился с генералом. Джеймс наблюдал его способ хотьбы с руками заложенными сзади, способ приема пищи, обычаи и привычки.
    "Сидел напротив меня при бюро и выглядел как мое собственное отражение в зеркале. Ничего у меня не нужно было подправлять, чтобы усилить сходство. Слушал его способ говорить. Он никогда не пользовался высоким слогом. Говорил точно и сухо", - рассказывал Джеймс.

Пару дней спустя Лестер заявил Джеймсу: "Завтра в 6.30 станете генералом Монтгомери. Повезем Вас на аэродром, так, чтобы все видели Вас. В 7.45 вылетаем в Гиблалтар. Все должны быть уверены, что Вы будете на Ближнем Востоке формировать войсковые соединения. Каждое Ваше движение будет в деталях отмечено агентами немецкой разведки". На прощание он получил носовой платок с инициалами маршала Монтгометри к комплекту генеральского обмундирования. Лестер напутствовал:" Сойдешь с самолета обязательно поинтересуйся мистером Фоли, он приятель Монти. А когда сэр Ральф Истууд, губернатор Гиблалтара поприветствует тебя, знай он тоже твой приятель".

- Мой приятель? - Да, ты и Ральф воспитанники воен- ного отдела акадении в Санд Хорст. Далее Джеймс рассказывал: "На аэродроме в Гиблалтаре меня встречало много людей. - Хелло, Монти! - приветствовал меня губернатор. - Приятно снова видеть тебя... - Как дела, Русти? Выглядишь ты прекрасно. Губернатор внимательно ко мне присматривался. Когда мы остались одни он сказал: "На минуту я подумал, что Монти изменил свои планы и решил приехать сюда лично". Потом сэр Ральф пригласил меня на прием к своим испанским знакомым. Позднее я узнал, что среди гостей были два испанца, немецкие шпионы, которые, по-видимому, тогда же сообщили о прибытии Монтгомери в Гиблалтар.

   Отъезд из Гиблалтара был торжественным, штыки сверкали на солнце, над аэродромом кружили спитфайеры, салютуя в мою честь. Затем мы приземлились в Алжире, где мой приезд такде привлек внимание гитлеровской разведки. Тут случился со мной забавный случай. Некая американка в военном мундире, попросила у меня автограф. К счастью меня во время снабдили снимками генерала с его аутентичными подписями...
    До конца дней не забуду отъезда из Алжира. Боялся. Ожидалось покушение. Экскорту было приказано удвоить охрану. Я встречался во время поездки с массой людей, разговаривал с ними, давал аудиенции, предпринимал инспекции, смотры и "решал" военные проблемы"

.    Вермахт расценил появление Монтгометри в Африке, как указание на то, что союзники еще не установили срок высадки и все еще колеблются относительно высадки на южном или северном побережье Фрaнции.

   4 июня 1944 года для двойника маршала оказалось очень трудным. С самого утра участвовал в смотре английских колониальных войск, затем инспектировал отделы "Свободная Франция". Затем был обед, который растянулся до позднего вечера. Вечером к нему зашел адъютант Хейвуд, офицер королевской разведки, посвященный в мистификацию и сообщил: "Сейчас полночь из портов Англии должны выходить десантные конвои. Начинается высадка. Когда утром проснетесь, все уже будет позади. Вы удовлетворены? Однако на лице "маршала" не появилось признаков радости, ему явно нравилась его роль и новость он воспринял как хорошую шутку.

   Позднее он писал: "В квартире генерала Вильсона переоделся в свой обычный мундир подпоручика. Было немного несвойственно. Поехал в Каир и чтобы моя миссия не была раскрыта до времени, оставался в безлюдном месте." Дело в том, что "День Д" пришлось перенести на 6-е июня, так как 5-го разыгралась невиданная буря.

   После демобилизации Джеймс попытался продолжить карьеру киноартиста, но безуспешно. Вспомнили о нем в 1958 году, когда начали снимать фильм "Я был двойником Монтгомери". После чего он снова впал в неизвестность. Он никак не мог с этим смириться. Он всем и каждому рассказывал про свой подвиг, пока однажды не стал утверждать, что он является истинным маршалом Монтгомери. Помер он в 1963 году в бедности и одиночестве [58],[59].